Мы не собираемся давать советы, как следует одинокой матери
воспитывать своего ребенка, что ей нужно для этого делать, а чего,
наоборот, делать не нужно. Мы лишь хотим вместе с нею попытаться
осознать положение, в каком она оказалась, посмотреть на ее ребенка ее
же глазами, наметить вместе путь, по которому пойдет развитие ребенка, и
одновременно предупредить ее об опасностях, подстерегающих ее и ее
ребенка на этом пути.
Для начала заметим, что все, о чем мы говорили выше относительно
психических потребностей ребенка, остается в силе применительно к
потребностям ребенка, воспитывающегося в неполной семье. И здесь на
первом месте стоит необходимость в достаточно большом притоке
эмоциональных импульсов, которые настроят ребенка на определенную
"волну", т. е. необходимость, как мы говорили, в стимуляции ребенка на
ответную эмоциональную реакцию. В первые месяцы жизни стимулятором
ребенка является мать, поскольку именно она ухаживает за ребенком,
ласкает его, разговаривает с ним и т. д. Мы не находим, что в этом
смысле ребенок одинокой матери находится в более невыгодном положении,
чем ребенок из полной семьи. Трудность состоит лишь в том, что одинокая
мать может быть больше занята работой, чем мать из полной семьи, и
потому ее ребенку достанется меньше заботы и внимания, что составляет
первый круг психических потребностей ребенка. То же относится и к
удовлетворению второй психической потребности ребенка - потребности в
обучении. Каждый успех ребенка получает одобрение близких ему людей, а
каждый нежелательный поступок - порицание. И в этом отношении положение
одиноких матерей ничуть не хуже, поскольку она точно так же учит своего
ребенка с первых дней его жизни, как любая другая мать. У нее, пожалуй,
есть даже некоторое преимущество в том, что ее воспитательное влияние на
ребенка не "дробится" вмешательством других членов семьи. Трудность
здесь кроется опять-таки в ее сильной загруженности работой, что может
помешать матери наиболее полно и гармонично сродниться с ребенком.
Весьма вероятно, что ребенок одинокой матери пойдет в ясли гораздо
раньше своих сверстников из полной семьи и будет проводить там
значительно больше времени. В этом случае положение одинокой матери
особенно усложняется, поскольку от нее требуется теперь не только
материнское чувство, но и огромный такт: не каждая мать смирится с
мыслью, что отныне любовь и привязанность ее ребенка будут принадлежать
не ей одной; эту любовь вместе с нею станут делить воспитатели яслей.
Третий круг психических потребностей, напомним, относится к области
эмоциональных связей ребенка с окружающим миром, или, как мы определили
это выше, к потребности в собственном эмоциональном самоутверждении
ребенка. На седьмом месяце жизни у ребенка появляется повышенное
внимание к одному лицу, и внимание это есть не что иное, как
эмоциональная привязанность. Но и здесь положение одинокой матери ничуть
не хуже. Нехватка второго лица начинает ощущаться только в четвертом
круге психических потребностей ребенка - потребность в социальной
ориентации (которая, как мы помним, бама по себе непроста и делится на
свои внутренние периоды). С раннего возраста ребенок, воспитывающийся в
полной семье, знакомится с ролью матери и отца, начинает осознавать свое
место в межличностных отношениях, у него появляются первые признаки
страха перед посторонними людьми, который позже помогает ему обрести
уверенность в себе, и т. д. Ребенок одинокой матери окажется здесь в
явно невыгодном положении, особенно если роль отца, которого ребенок,
возможно, и не знает, не исполнялась никаким другим членом семьи
(например, дедушкой - отцом матери).
Конечно, одно дело - положение одинокой матери с ребенком в грудном
возрасте и совсем другое - матери, у которой ребенок пошел в школу или
уже миновал переходный возраст и нащупывает свой путь в жизни. В каждый
период ребенка и он, и его мать нуждаются в особом внимании не только
друг к другу, но и со стороны. К этому прибавляется еще одно
обстоятельство, осложняющее положение одинокой матери,- пол ребенка.
Одни сложности возникают у нее с дочерью и совсем другие - с сыном. Сын
по-разному будет реагировать на отсутствие отца в три года и в десять
лет, как по-разному будет относиться к матери дочь в день, когда мать
отведет ее в первый раз в школу, и в день, когда она будет провожать ее
на выпускной бал. Опыт показывает, что мальчики реагируют на отсутствие
отца более болезненно и становятся при этом более уязвимы, чем девочки.
По мере взросления мальчики из неполных семей все острей сталкиваются с
проблемой нехватки авторитета, которым в семье, как правило, является
отец, а также с проблемой найти себе образец мужчины, способный
удовлетворить его спортивные, технические, естественнонаучные интересы и
проч. Девочки в отличие от мальчиков легче адаптируются к изменяющейся
обстановке, с ними обычно бывает меньше хлопот в воспитании, но и по их
поведению можно заметить, что им не хватает человека, к которому они
могли бы испытывать восхищение и по которому могли бы составить себе
представление (положительное или отрицательное - не суть важно) о своем
будущем партнере в жизни.
Итак, существует опасность, что мальчики и девочки, растущие с одной
только матерью, слишком долго будут оставаться эмоционально незрелыми, а
стало быть, и в отношениях с противоположным полом они могут впасть в
одну из крайностей: либо будут идти на установление связей быстро,
нисколько не задумываясь о последствиях (ход мысли у них бывает примерно
следующий: "А почему это я должен (или должна) думать? Пусть он (или
она) о себе думает"), либо будут упорно уклоняться от каких бы то ни
было контактов.
Следующим важным фактором, влияющим на развитие внутренних отношений в
неполной семье, являются условия, при которых был "утрачен отец". В
одном положении находится ребенок, который отца никогда не знал, и
совсем в другом - ребенок, разлученный с ним в более позднем возрасте.
Причем как в первом, так и во втором случае многое зависит от того, при
каких именно условиях отец покинул семью: в результате ли развода после
того, как родители охладели друг к другу, оказался ли он в тюрьме
(причем и здесь немаловажную роль играет характер преступления,
совершенного отцом), находится ли он в длительной командировке или погиб
в результате несчастного случая. В конечном счете все зависит от того,
как сама мать ведет себя при этом. Дело в том, что мы часто переносим
свои личные неурядицы на отношение к ребенку, и чем неурядиц больше, чем
они сложнее, тем большую угрозу представляют они для воспитания.
Здесь-то и возникает основа известных по романам коллизий, когда мать
воспитывает дочь так, чтобы она "отомстила" за все ее разочарования, а
сына так, чтобы и он уготовил женщинам ту же судьбу, какая выпала на ее
долю. Правда, в жизни с такими "жестокими" отклонениями приходится
встречаться не часто, но определенные тенденции к этому не редкость. Не
очень-то легко бывает вести себя так, чтобы ребенок, одним своим
присутствием напоминающий матери о ее неудаче, не почувствовал
последствий этого на своем воспитании. Неудачи озлобляют, а
многочисленные трудности, какие испытывает одинокая мать, не
способствуют появлению стабильного хорошего настроения. Вот почему у
одинокой матери, пусть даже она и не сознает этого, довольно часто
складывается неприязненное, а случается, и откровенно враждебное
отношение к ребенку, хотя внешне это и маскируется под горячее
стремление вырастить из него достойного человека.
Очень часто встречаемся мы и с другими крайностями в воспитании. Одна
мать, например, считает, что ребенок - это все или, правильнее сказать,
единственно^ что у нее осталось на свете после постигшего ее
разочарования. Она тщательно сберегает это свое сокровище для себя,
забывая о том, что ребенок - самостоятельная личность со своими особыми,
отличными от ее желаниями и интересами; она привязана к нему всем
сердцем, становится болезненно ревнивой, оберегая его от всех
"нездоровых" влияний, и в конце концов если чего и добивается от своего
ребенка, так это или тупого равнодушия ко всему и ко всем, включая сюда
и собственную мать, или открытого взрыва недовольства, также
направленного в первую очередь против собственной матери. Другая мать,
оказавшаяся в сходной ситуации, стремится превратить ребенка скорее в
инструмент, чем в цель своих устремлений. Такая мать действует с
прямолинейностью тарана, желая, чтобы ее ребенок любой ценой добился в
жизни того, чего не удалось добиться ей, и потому ее ребенок должен быть
самым красивым, самым обаятельным и умным, пользоваться невероятным
успехом у окружающих, все должны чуть ли не увиваться вокруг него -
только это вознаградит мать за все ее муки.
Мы снова напоминаем нашим читательницам о том, что речь идет лишь о
возможной опасности таких осложнений, а никак не о том, что эти
осложнения встречаются в жизни сплошь и рядом. Однако не следует и
пренебрегать возможностью возникновения в неполной семье как тех
осложнений, о которых мы только что рассказали, так и других, ничуть не
менее драматичных. Ребенок, воспитывающийся в полной семье, может
недополучить положительные эмоциональные импульсы от одного члена семьи;
их ему с лихвой предоставит другой член семьи. Этот же ребенок может
встретить недостаточное понимание своих потребностей со стороны одного
члена семьи; тем полней и лучше его поймет другой. Наконец, ребенок,
воспитывающийся в полной семье, может не найти пример для подражания в
одном члене семьи; таким примером станет для него другой член. Ребенок,
воспитывающийся в неполной семье, видящий рядом с собой постоянно одно и
то же лицо - свою мать,- лишен возможности выбора. Тем большая
ответственность ложится на плечи одинокой матери, тем ценнее оказывается
помощь, получаемая ею от окружающих, независимо от того, идет ли речь о
родственниках или общественных организациях. Говоря о помощи, мы,
конечно, имеем в виду не столько материальную, сколько - и главным
образом - психологическую помощь, в которой чем дальше, тем больше будет
нуждаться как одинокая мать, так и ее ребенок.
